А, вот, то, что это классика, - составителю явно не понятно. А как иначе можно воспринимать подобную оценку и комментарий? В противном случае вместо них боло бы поставлено одно слово - КЛАССИКА.

источник: Рус.сов.песни, М.ХЛ.1977, стр.57:

1943 г.
"Заветный камень"
Сл. Алекс.Жаров
Муз. Б.Мокроусов

Текст в Zip-е - нет
текст из источн.:

Заветный камень

Холодные волны вздымает лавиной
Широкое Чёрное море.
Последний матрос Севастополь покинул,
Уходит он, с волнами споря.
И грозный солёный бушующий вал
О шлюпку волну за волной разбивал.
В туманной дали
Не видно земли.
Ушли далеко корабли.

Друзья-моряки подобрали героя.
Кипела вода штормовая.
Он камень сжимал посиневшей рукою
И тихо сказал, умирая:
"Когда покидал я родимый утёс,
С собою кусочек гранита унёс -
Затем, чтоб вдали
От крымской земли
О ней мы забыть не могли.

Кто камень возьмёт, тот пускай поклянётся,
Что с честью носить его будет.
Он первым в любимую бухту вернётся
И клятвы своей не забудет.
Тот камень заветный и ночью и днём
Матросское сердце сжигает огнём...
Пусть свято хранит
Мой камень-гранит,
Он русскою кровью омыт".

Сквозь бури и штормы прошёл этот камень,
И стал он на место достойно...
Знакомая чайка взмахнула крылами,
И сердце забилось спокойно.
Взошёл на утёс черноморский матрос,
Кто Родине новую славу принёс.
И в мирной дали
Идут корабли
Под солнцем родимой земли.

У меня давно была пластинка. Вроде, женсий голос. Не помню. Но вьелась под кожу. Аж дрожь берет. Только телек не включать!

Хочу сказать тем, кто жалеет о отходе Севастополя Украине: мы - братья. Русские. Все одно - это наше общее. Уродов сверху слушать не надо. Их надо давить.

А Крым с Севастополем потеряли отдельные буржуины в РФ, честные люди России и Украины потеряли гораздо большее - Союз, свою большую Родину.

Рейзен - гений! Какой голос!

Замечательно передаёт и трагедию вынужденного отступления, и непреклонную уверенность в том, что мы ещё вернёмся. Эта песня стоит в ряду лучших представителей одного из самых русских художественных стилей - исторического монументализма. Музыка пробирает до глубины души, особенно ощущение штормового моря.

Шедевр.

я плакала, когда ее слушала...недавно была в Севастополе...эта песня - наверное, ярчайшее отражение самого духа этого героического города,- и текст, и музыка. Люблю Крымскую землю и Севастополь!! нашу историю у нас никто не отнимет!

хотелось бы в исполнении Утесова

Лейк очень правильно оценил песню. Эта песня не может идти ни в какое сравнение с самыми лучшими песнями войны. Это искусственная и тяжелая, надуманная мелодия в готическом стиле, не только резко выходящая за рамки мелоса советской патриотической песни, но полностью противоречащая ему. Слова песни тоже очень резко отличаются от лирики военных песен тех времен, и вообще от текстов советских поэтов песенников писавших на военные темы как до, так и после войны. Чувства которые порождает эта песня, символика которая в ней развита, полностью чужды, и даже враждебны самой сущности советской патриотики, и более близки другим, очень далеким от нее формам.
К сожалению, во многих случаях в связи с этой песней создается смешная ситуация. У многих незадачливых людей сама грандиозная форма мелодии, бьющая через край помпезность и напыщенность, вместе с мелодраматичностью и трагичностью текста вызывают склонность отзыватся об этой песни как о "великой", "большой", или же "самой впечатляющей", "самой сильной". Но это лишь случай обычной путаницы, когда самые простые свойства формы произведения неверно исполковываются самим человеком как автоматические индикаторы его качества и статуса (помпезность= гениальность и величие), либо когда первичное впечатление от форменных элементов песни понимается как глубинное влияние самой песни, говорящее о ее качестве, ее статусе.
В этом контексте интересно сравнение с обратным явлением, например с песней "Давно мы дома не были", которая, вместе с чувством понимания, солидарности, вовлечения, может вызвать и какое-то первичное "занижение" ее качества как музыкального произведения, сомнение в серьезности ее статуса, из за своей незатейливой, простой, намеренно "заземленной" формы. Конечно, не стоит и говорить о том насколько более велика эта песня, чем "контрафактный" но почему-то ужасно заветный камень. Таковы все великие советские песни войны - они передают большое, общее, через малое, отдельное, личное. В них нет помпезности, вычурности, искусственности, театральности, чем именно и силен наш камешек. Даже в самых "официозных" нет второстепенности, нет искуственности. "Священная война" никак не похожа на "Заветный камень" - если цель минималистичной метафоры "вскипает как волна" никак не увлечь, не увести в мечтания, не впечатлить, а лишь более точно, правильно, передать всю силу народного порыва, усилить этот порыв своей ясностью и прямотой, то строки "Пусть свято хранит мой камень-гранит, он русскою кровью омыт" создают чувство второстепенности, искусственности, занятия поэтикой, игры символами, намеренного ухода от действительности в мир романтики. Самое главное - цель двух этих типов песен совсем иная. Если цель песен таких как "Заветный камень" лишь "выжать", вывести (и преувеличить и правильно преподнести) из жизненных ситуаций все то что интересно в них с точки зрения эстетики и искусства, то цель песен типа "Давно мы дома не были" - наоборот, полностью отбросить все это, и дойти до самой человеческой правды, до сути.

1.Почему "холодные волны"? Севастополь был оставлен в ИЮЛЕ 1942 года. Несмотря на общий трагизм военной обстановки волны всё-таки, видимо, были тёплыми.
2. Откуда "кусочек гранита"? Гранит - порода, свойственная молодым (в геологическом смысле) горам, а Крымские горы - старые. Желающие могут справиться по геологической карте. При строительстве укреплений используется не гранит, а бетон. Щебень, применяемый в бетоне в качестве наполнителя может быть дроблённым гранитом, но извлечь его оттуда нельзя, да и он не может символизировать "крымскую землю" и служить памятью о ней.
3.На какое место стал этот камень достойно? Это место известно только умершему герою песни.
Не надо писать о вещах, которые далеки от автора, как поэт Жаров от окопов Севастополя. От этого происходит подмена пафоса идиотизмом на уровне персонажей Гашека
3.

В защиту песни и поэта Александра Алексеевича Жарова.
Общеизвестные факты из истории создания "Заветного камня", о которых по недоразумению на сайте до сих пор не было написано.

1. "Встретился снова я с Борисом Андреевичем... в 1943 году, в Москве, - вспоминал Ал. Жаров. - Композитор рассказал мне о том, что прочитал недавно в газете очерк "Севастопольский камень" о легендарных последних защитниках города, которые унесли с собой камень - частицу родной земли, поклявшись, что обязательно вернутся в родные края и водрузят этот камень на то самое место, где он лежал. Оба мы горячо приняли к сердцу эту невыдуманную историю о севастопольском камне... песню... мы так и назвали - "Камень Севастополя".

Тот очерк, кстати, был написан Леонидом Соловьёвым.

2. Жаров действительно не был в окопах Севастополя. Но в Москве во время войны не отсиживался, а служил на Северном флоте. Мокроусов же, между прочим, оставался в осажденном Севастополе.

3. Кощунственно звучат ваши придирки о бетоне, теплых волнах и "идиотизме". Матросы-черноморцы тогда, в 1943 году, песню приняли. Но Вам, конечно, виднее...

1). Даже в июле волны Чёрного моря могут быть холодными. Холодными потому, что они стали принадлежать врагу. Которому всего полгода назад было жарко под Москвой. И через полгода станет жарко под Сталинградом.
2).Наблюдателю: ну, напишите ещё, что весь Севастополь построен из известняка и других меловых пород, коих в округе немеренно!.. Только зачем эта полемика? Сравнение с гранитом - символ стойкости. 250 дней и ночей Севастополь отражал натиск многократно превосходящих сил жестокого врага. Попробуйте в Городе-Герое в любом месте копнуть землю - обязательно найдёте кусок "военного" металла - гильзу, осколок, кусок пулемётной ленты, деталь оружия, пряжку, пуговицу... А ведь там сражались НАШИ люди. Солдаты и моряки, для которых Севастополь - не пустое слово. Которые при жестокой нехватке всего - оружия, боеприпасов, продовольствия, медикаментов - сражались. Сражались - и с болью оставляли родной город, когда "своей" осталась только земля на мысе Херсонес.

Мой Вам совет: съездите в Севастополь. Побывайте на местах сражений обеих оборон. После этого Вам уже не захочется уточнять, молодые там горы или старые.

И поймёте, что воевавшие поэт-песенник и композитор просто не могли написать эту песню плохо.

А если уж говорить о бетоне - долго выстояли бетонные укрепления фрицев в Берлине?

Мой дядя, профессиональный пианист, с консерваторским образованием, во время войны ездил аккомпаниатором по фронтам с группами наших артистов. Мать рассказывала, как однажды они с бабушкой вдруг получили телеграмму : "Все хорошо. Пролетели город Керчь." Только когда дядя вернулся, он им рассказал, что там творилось, и как он чудом уцелел. А вот эту замечательную музыку дядя очень часто играл, когда приходил к нам. С детства помню эту мелодию, и его игру. У меня всегда наворачиваются слезы, когда слышу эту музыку. И от воспоминаний о моем замечательном дяде -пианисте Валентине Васильевиче Родине. Наверное, кто-то из вас его часто слышал - по "гимнастике"! "Пианист Родионов" - это и был мой дядя, который часто аккомпанировал Гордееву в записях утренней гимнастики. Он был очень талантливым пианистом и, без всякого преувеличения, просто гениальным импровизатором. Только своей "гимнастики" он, почему-то, очень стеснялся, считал что профессиональному музыканту такими "глупостями заниматься не следует, и даже взял себе псевдоним - "пианист Родионов".

1. Сегодня 28 июня 2011 г. Несколько дней штормило. Вода в Стрелецкой бухте холодная.
2. Среди округлой гнейсовой гальки здесь нередко встречаются кусочки розового пегматита (тот же гранит, но крупнозернистый).
3. Последние оборонительные действия проходили на мысе Херсонес. См. http://sevdig.sevastopol.ws/stat/35-1.html .

Когда Утёсов приехал в Москву на концерт после войны, он обратился к залу с такими словами: "У вас есть Царь-Колокол", а у нас - "Царь-Песня"... и запел "Заветный камень".
Я не помню, сколько лет назад уже сыграл её впервые на гитаре, и парни, значительно моложе меня, и играющие намного профессиональнее, слушали, остолбенев. Недавно впервые побывал в Городе Достойных (перевод с греческого) и на набережной Корнилова, там где якорятся экскурсионные катера, попросил инвалида-аккордеониста сыграть "Царь-Песню"... Пробовал подпевать, но слова путались и в горле стоял ком. Любой русский или советский человек, для которого Родина и Память - не пустые слова, чувствует то же самое. Обосрать такую песню может либо враг, либо последняя гнида! По моему мнению, это лучшая песня о Войне и любимая вообще не только для Утёсова и меня.

Уже после изгнания немецко-фашистских захватчиков, с измененными словами, не "знакомая чайка замашет крылами", но "знакомая чайка взмахнула крылами" и т.д.

Не говоря о том, что тов. Рейзен поет довольно странно, как будто в русском языке нет звука "а".

Тов. Рейзен поет так: "Знооокомооое чайкоооо взмооохнулооо крылоооми, и сердце зоообилоссс спокойно".

Ужас, честно говоря.

======
А песня - действительно шедевр. Только не в исполнении товарища Рейзена.

Ни слова истины в отношении Марка Рейзена. Откуда вы все это взяли?

"Мертвые сраму не имут", но за Рейзена обидно.

http://www.vmorozov.ru/content/view/120/56/

"– Марк Осипович, где вы чувствуете свой голос? В груди? В голове?
– Здесь… (показывает на область между носом и ртом). Это – резонатор. Я разговариваю высоким тембром голоса. Низким – только, когда простужен. У меня – высокая позиция пения.
– Вы искали ее? Каким образом?
– Искал. Умел себя слушать.
– Как вы себя слушаете? Вы показали на область между носом и ртом. Это – «маска»?
– Это – резонатор. Иногда его называют «маской».
– Верхнее fa где ощущаете?
– У меня верхнее la-bemol.
– А где вы ощущаете это lab? Выше «маски»?
– Высокая позиция. Какой-то купол. Я не знаю, может быть это инди-видуально, а может это у всех. Артикуляция, положение рта имеют большое значение. Подбородок должен быть мягкий. Петь надо как будто улыбаясь. Никакого напряжения. Конечно, когда я пел верхнюю ноту, я шире открывал рот и позиция – высокая. Создается купол."

Марк Рейзен - это, на мой взгляд, певец с НАИЛУЧШЕЙ вокальной техникой. Одна моя знакомая, заслуженная артистка России, опытнейший педагог, не раз объясняла мне, как нужно петь. Восприняв эту систему, я стал невольно подмечать, кто поет в соответствии с данными нормами, а кто нет. Так вот наиболее близкий к идеалу певец - это Марк Осипович.

Его звук объемен, сценическая манера, если так можно выразиться, в высшей степени интеллигентна. Но, к сожалению, сегодня далеко не все способны воспринимать таких мастеров.

Встреченный пулемётным огнём гитлеровцы залегли, потом начали отступать.
Так было уже несколько раз.
С высотки, преграждавшей фашистам путь к Севастополю, снова и снова били пулемёты, делая невозможным продвижение вперёд. А Севастополь казался близким и доступным. Вражеские солдаты видели домики, зелень садов. Солнце жгло, хотелось тени, прохлады, конца этого много дней длящегося, нескончаемого боя.
Обер-лейтенант кричал:
- Сколько их там? Двадцать? Тридцать? Самое большее - пятьдесят... Нужно опрокинуть, раздавить, уничтожить! Вперёд!..
И снова, харкая кровью, обливаясь потом, ползли гитлеровцы, и перед высоткой росла новая гора из трупов.
Фашисты открыли огонь из миномётов. Над высоткой взметались дым и земля.
Гитлеровцы поднимались, бежали вперёд, были уверены, что теперь дорога на Севастополь расчищена, сопротивление сломлено, всё живое истреблено. Но пулемётные очереди, меткие и убийственные, пронизывали воздух, атака захлёбывалась, новые трупы устилали долину, новые раненые поливали своей кровью высушенную солнцем севастопольскую землю.
Высшее командование нервничало. Оно требовало немедленно ликвидировать позицию большевиков. Планы срывались, продвижение вперёд тормозилось.
Группа бомбовозов поднялась в воздух и сбросила свой груз на высотку. Казаплось, зхемля взметнулась к небу и медленно опустилась.
Фашисты двинулись вперёд, робея и задыхаясь. Они со страхом смотрели на развороченную высотку. Постепенно шаг их становился увереннее, спины выпрямились - проклятые большевики были уничтожены, они молчали.
Солдаты пошли во весь рост.
Впереди Севастополь!
- Хайль, хайль!
И тогда пулемёт стеганул, как бич в руках опытного пастуха.
Бой шёл до вечера.
Опять били миномёты и орудия, опять шли бомбовозы и штурмовики, а воздушные разведчики докладывали о прекрасно укрытой и замаскированной позиции.
К вечеру немецкое командование ввело в бой резервы. До батальона наступало на неприступную позицию. Широкими клещами фашисты охватывали высотку.
И, наконец, высотка замолчала.
Она молчала, когда охваченные страхом гитлеровцы подползали таинственным блиндажам. Она молчала, когда они перелезали через трупы своих солдат. Она молчала, когда они бросились в штыки. Она молчала, когда они ворвались в разрушенные блиндажи и остановились, тяжело дыша, захлёбываясь, не веря этой тишине, ожидая смерти.
И дождались!
В наступающей темноте ярко вспыхнуло пламя рвущихся гранат и осветило падающих, бегущих, ползущих фашистов.
Но сзади шли новые цепи, и высотка замолчала навсегда.
Когда об этом доложили большому начальнику, украшенному железными крестами, тот спросил:
- Пленных взяли?
- Нет.
- Все уничтожены?
- Да.
- Сколько же их там было?
- Один.
- Батальон?
- Человек.
- Абсурд! Это невозможно. Вы осмотрели всю позицию?
- Да.
- Один?
- Да, но это был моряк...
Начальник больше ни о чём не спрашивал. Он посмотрел в ту сторону, где скрытый темнотой лежал Севастополь, и плечи его передёрнулись так, точно ему в эту жаркую крымскую ночь стало вдруг очень холодно.

Георгий Гайдовский, "Невозможное"
Серия рассказов "Севастопольские новеллы", 1942

Рассказ - не выдумка, а описание реально имевшего места события.